Публикуется перевод интервью с Дэйвом Гээном, лето 2009 года. Вопросы задавал не журналист, а поклонница - американская актриса Хлой Севиньи.
Оригинальный текст интервью: http://www.interviewmagazine.com/music/dave-gahan/
ЧЕРНОЕ БРАТСТВО
Он называет их Черный Рой, или Черное Братство. Это неформальное название, которое лидер группы Депеш Мод Дэйв Гээн дал тем наиболее преданным фанатам, которые, похоже, посвятили свои жизни поклонению группе Депеш Мод. Гээн и его коллеги по группе, Мартин Гор и Эндрю Флэтчер, сформировавшие Депеш Мод в 1980 году, делают музыку для отверженных или изгоев. Но принимая во внимание экстремальную популярность группы на протяжении последних трех десятилетий, Черное Братство может вполне превысить по численности нормальных людей. Мистика творчества Депеш Мод лежит гораздо глубже, чем стиль «новая волна». Они пишут песни, которые достаточно хороши для того, чтобы исполняться на многотысячных аренах совместно с фанатами, но в то же время в их творчестве есть все те извращенно-странноватые личные переживания, характерные для дневниковых записей (многие фанаты выбрали бы альбом 1986 года «Черное празднество» в качестве саундтрека к своей юности). Весной 2009 года Гээн, Гор и Флэтчер выпустили свой 12 студийный альбом, «Звуки Вселенной», и направились в мировое турне, начало которого было подпорчено, когда Гээн слег в больницу с недомоганием желудка. Но Черному Братству не следует отчаиваться – группа снова в строю, и планирует продолжить гастроли до конца 2009 года.
Актриса Хлой Севиньи – ярая и давнишняя поклонница Депеш Мод. Она открыла для себя творчество группы в подростковом возрасте, когда жила в штате Коннектикут, и постер с Дэйвом Гээном долгое время занимал главную стену ее спальни. В этом интервью она беседует с 47-летним певцом о том, как одинокие подростки становятся популярными во взрослом возрасте.
Гээн: Привет, Хлой.
Севиньи: Привет! Ты не в Нью-Йорке?
Гээн: Нет, к сожалению. Я сейчас в Лондоне. Мы только что закончили репетировать.
Севиньи: Вы готовитесь к турне . . . Ты знаешь, я пыталась пойти посмотреть концерт Depeche Mode 101, когда я была ребенком. Я была в то время что-то типа в старших классах школы.
Гээн: Тебе наверное тогда было лет 5 или что-то типа того. [смеется]
Севиньи: Ну нет! Мне тогда было 14 или 15. Я слушала много музыки в подростковом возрасте. Мой отец увлекался записями, и затем мне музыку прививал мой старший брат. Но Депеш Мод были первой группой, которая понравилась мне самой лично. Это было моим открытием.
Гээн: О, круто.
Севиньи: Но я не могла собрать достаточно денег, чтобы купить себе билет на концерт. Мое жалование за ухаживание за ребенком не позволяло мне этого сделать, денег было недостаточно. Ну, у нас в парке тусовался этот повеса, чуть постарше нас. Он был похож на Дэймона из Fast Times at Ridgemont High. Ты помнишь этого актера? Этот парень спекулировал на концертных билетах, курил травку и всё такое… Он ездил на Honda CRX со стикером WDRE на бампере. Я помню подошла к его машине, и спросила у него, “У тебя есть билеты на Депеш Мод?” Он ответил, “Да, они стоят столько то долларов.” У меня не было таких денег с собой, и он сказал мне, “Если ты подрочишь мне, я дам тебе билет.”
Гээн: О! Не может быть!
Севиньи: Я тогда не знала, что это такое, поверишь или нет. Итак я пошла обратно к своим друзьям, которые сидели в другой машине, и сказала им, “Он сказал, что даст мне билеты, если я ему подрочу рукой.” Мои друзья закричали, “Нет! Не делай этого!”
Гээн: О, Боже мой.
Севиньи: Итак, я так и не попала на Ваш концерт 101, но я была на Ваших выступлениях много раз позже. Одно из моих любимых занятий на Ваших шоу, - это наблюдать, как ты ведешь себя на сцене между куплетами песен. Ты делаешь эти трюки с микрофонной стойкой, отводя ее от своего лица и что-то произносишь про себя.
Гээн: [смеется] Да, я так делаю, ага.
Севиньи: Мне всегда было любопытно, что ты говоришь в такие моменты. Ты чувствуешь себя исполнителем, ограниченным лирикой песен, словно тебе нужно вырваться на несколько мгновений из контекста песни?
Гээн: Ты очень близка к истине, да. На самом деле, я как раз думал об этом вчера, когда мы репетировали, потому что у меня также есть и сольные вещи. Я что-то типа собираю отдельную группу ребят, которых знаю из Лос-Анжелеса: Мартин Ле Нобль, который играет со мной на бас-гитаре и пришел из Porno for Pyros, и Виктор Индриззо, мой барабанщик, который играл с Beck. Это очень отличается от творчества Депеш, где все уже продумано и находится на своем месте. Я являюсь чем то типа буйной карты — я в группе играю эту роль. И иногда я расстраиваюсь из-за тех ограничений, которые есть в группе. То, как у нас в ДМ всё работает – очень продуманно и четко структурировано.
Севиньи: Но эти моменты на сцене такие динамичные и пленительные для поклонников.
Гээн: Это играет зверь во мне. Зверь, вырывающийся из клетки.
Севиньи: Еще одна важная часть ваших живых выступлений, это тот факт, что по сути ваши концерты превращаются в огромное караоке людей, поющих вместе с вами. Толпа шумно поет всё наизусть. Ты слышишь эту толпу со сцены? Это очень громко?
Гээн: О, да. Я о том, что я не использую мониторинговые наушники, как это делают сейчас многие на концертах. Я всё еще пользуюсь живым мониторингом. Я в этом смысле представитель старой школы, или что-то типа того. Мне необходимо чувствовать аудиторию. Я наслаждаюсь ощущением единства. В этом есть что-то духовное и мистическое во всех смыслах этих слов. Это как будто мы все вместе всё это делаем в едином порыве. Ты действительно можешь слышать людей — особенно на некоторых концертах, которые мы будем играть в этом турне. Мы начали турне в Тель-Авиве, где мы играли на огромной футбольной арене, похожей на ту, что мы играли в 101. Но так будет практически по всей Европе. Вообще то, мы никогда не давали всё турне только на стадионах, так что это будет довольно шумно и безумно. Я знаю точно, что некоторые из этих концертов точно будут сумасшедшими.
Севиньи: Какие города самые лучшие в части фанатов?
Гээн: Лос-Анжелес всегда великолепен. Есть что-то особенное, когда мы выступаем в L.A. И Ньй-Йорк, для меня, потому что там мой дом. Ничто не может сравниться с выходом на сцену в Madison Square Garden.
Севиньи: Я видела Вас в Нью-Йорке в Madison Square Garden.
Гээн: Я думаю, я всегда стараюсь выступить еще лучше, потому что это мой город. Я очень ответственно подхожу к выступлению там. Но L.A. просто фантастический. Это по-разному по всей Европе. Например, в Италии все поют, и не только во время песен, но и в паузах между ними – всё футбольное поле фанатов. Милан просто потрясающий город в этом смысле. Париж - фантастический. С Лондоном сложнее – все словно очень холодные и сдержанные.
Севиньи: Да, я была там на ваших концертах. Я ощутила это.
Гээн: Такое ощущение, что когда приезжаешь в Лондон, большие ворота словно закрываются передо мной. Это не мой дом больше. Ну вот Польша – там толпа сходит с ума. В Праге тоже шикарно выступать, в Будапеште…
Севиньи: Как ты думаешь, именно те поклонники, которые отчуждены от больших городов, и приезжают на ваши выступления, наиболее сильно увлечены ДМ? Я чувствую, что будто наибольшая страсть исходит от ребят, которые что-то типа отверженных, изгоев и прочих…
Гээн: Так всегда было. Так было всегда, что те ребята, кто не были как все в школе, - с ними что-то было не так, - и они отличались от других сверстников.
Севиньи: Да, я помню с детских лет, каково это.
Гээн: Я помню, когда я был ребенком, я мог хорошенько притворяться. У меня было много различных знакомых из разных группировок подростков. Были те, кто типа ходил по концертам и дискотекам, те, кто слонялся по улицам, и воровали машины и тому подобное. Я никогда ни с кем долго не тусовался, так что меня никто не мог хорошо узнать, и это похоже стало шаблоном в поведении в моей жизни. Я считаю, что Мартин и я, мы похожи в этом. Мы выросли в похожих условиях. И у меня, и у него были приемные отцы, которых мы принимали за настоящих… Мы выросли в своего рода атмосфере недоверия. Так что, ты знаешь, вокруг много таких же людей, как и мы – и я думаю, что музыка Депеш Мод каким-то образом привлекательна для чудаков, для личностей, которые ищут чего-то другого, не такого, как у всех вокруг.
Севиньи: Но для группы, которая привлекательна для чудаков и отверженных, вы продали десятки миллионов записей.
Гээн: Странных людей полно вокруг, ты же знаешь. [Оба смеются]
Севиньи: Я хотела у тебя спросить о происхождении твоих вращений с микрофонной стойкой. Когда ты начал это делать? Это завораживает всех, особенно нас, девушек.
Гээн: Ну, когда это началось, еще до того, как Мартин начал выходить с гитарой ко мне, по сути тогда вся сцена была на мне. А остальные – Алан, Флэтч и Мартин, тогда стояли у своих синтезаторов и играли электронику. И я был внизу перед всеми один, сам по себе. Так что мне приходилось создавать мой собственный маленький мир. Я имею ввиду, это было нормально, пока мы играли на небольших сценах в клубах. Но в какой-то момент вдруг это стали большие сценические площадки, по 200 футов, и там было очень пусто одному. Вот тогда я начал придумывать свои штучки, и проигрывать каждую песню не только голосом, но и физически. Таким образом микрофонная стойка стала моей партнершей…моей партнершей по танцам.
Севиньи: Это так прекрасно, просто восхитительно, то, как ты танцуешь с ней. У тебя не кружится голова от этих вращений, или ты как балерина, крутишься и смотришь в одно и то же место?
Гээн: Я бросаю вызов силе тяжести, да. Я не знаю, как я удерживаюсь на ногах, но иногда это едва не выходит из-под контроля. Обычно в турне это занимает несколько концертов, пока я не привыкну к вращению стойки, потом уже всё нормально. Это жутко. Есть различные штучки в моем выступлении на сцене, которые срабатывают. Это как если я не делаю чего-то, я не чувствую, что я делаю свою работу правильно и хорошо.
Севиньи: Словно ты полностью не отдаешься исполнению?
Гээн: Я уже не могу вернуться назад, каким я был. Когда я начинал, я был другим. Я был немного напуган — я и сейчас иногда всё еще напуган, но я лишь лучше справляюсь с работой по укрощению своих эмоций. Много лет назад, еще в юности, лучшее, что я мог сделать на сцене – это повиснуть на микрофонной стойке и уставиться глазами в пол. Но с годами я научился управлять своим телом, что помогает на сцене.
Севиньи: Я тут читала в Интернете немного о Вашем турне, и Вы намекнули о том, что некоторые старые песни могут быть исполнены в этом турне. И мне было интересно, есть ли шанс, что Вы сыграете “Stripped.”
Гээн: Да. Есть очень высокий шанс, что поклонники услышат эту песню в списке исполняемых нами вещей. И немного старых песен еще, тоже. Мы репетировали “Strange Love” и “Master and Servant.” Немного жутковато исполнять эти старые вещи спустя столько лет, по правде говоря.
Севиньи: Когда вы исполняете ранние песни, взять ту же “Enjoy the Silence” или “Blasphemous Rumours” — и это очень глубокие по смыслу вещи — они для тебя имеют сейчас уже другое значение, отличное оттого, что вы вкладывали в них, когда были молодыми?
Гээн: Да. Определенные песни, такие, как “Enjoy the Silence”— лично для меня, они всегда и везде уместны. Что-то есть в этой песне, что я бы назвал действительно вне времени, и мне никогда не скучно ее исполнять, или чтобы я чувствовал, что пересиливаю себя, - нет. При исполнении этой вещи аудитория так принимает участие, что, безусловно, помогает мне также. “Stripped” тоже своего рода как гимн, и поклонники ее поют вместе с нами. Она всегда звучит, как будто это песня конца всех времен.
Севиньи: Это вышибает слезу. [Гээн смеется] Я знаю, что когда я сыграла одну и ту же роль много раз, я нахожу что-то новое в строчках, которые произношу снова и снова каждый вечер. Но вы исполнили эти песни уже тысячи раз, и наверное очень тяжело находить страсть?
Гээн: Я переживаю по этому поводу иногда. Если я когда-нибудь почувствовал бы, что страсти нет, я бы лишь сказал, что мы больше не можем продолжать этим заниматься. Я бы не хотел быть в группе, которая ненавидит исполнение своих вещей, или что-то типа того. Но может быть и что-то прекрасное в этом тоже. Например, я понимаю, когда люди всё еще хотят увидеть the Rolling Stones. Я имею ввиду, я вот видел их в Нью-Йорке, в Beacon Theater, когда Мартин Скорсезе снимал про них фильм, и я был просто ошеломлен тем, какие они крутые на сцене. Но в тоже время я поймал себя на мысли, что – вау, я не хотел бы делать то же самое, когда я буду таким старым. [смеется]
Севиньи: Я чувствую, как постепенно, с периода ранних записей по нынешнее время, Ваше звучание становилось, может быть не мрачнее, но более взрослым и мужским, менее танцевальным. Это осознанное решение группы?
Гээн: Я думаю, это как-то происходило органически. Что касается работы над альбомом «Звуки Вселенной» (Sounds of the Universe), у нас было написано больше песен, чем мы когда-либо имели в студии, и мы пытались записать их все и скомпилировать из этого материала альбом. Я все еще думаю об альбоме, как об альбоме. Я думаю о нем, как о пластинке, имеющей две стороны, когда у первой стороны есть начало и концовка, и затем переворачиваешь пластинку, и начинает играть вторая сторона. Также я полагаю, что для некоторых наших песен на новом альбоме, в части инструментальных аранжировок, мы вернулись к ретро звучанию, более танцевальному. В плане вокала, мне правда нравится раскрывать более мрачную сторону себя. Мне нравится ощущение искупления и освобождения в песне, когда тебя песня уносит вверх с темной стороны музыкой и мелодией. Даже если текст песни действительно мрачный и двусмысленный, я люблю, когда мелодия уносит тебя. Музыка может это сделать. Я все еще придерживаюсь идеи, что запись может действительно изменить то, как я чувствую. Это единственная вещь, которая делает это со мной моментально, - ты знаешь, подсознательно. [смеется]
Севиньи: Можно я спрошу тебя немного о сценической одежде? Мода – это одно из моих хобби.
Гээн: Да, я заметил, что ты всегда потрясающе круто одеваешься.
Севиньи: Мне кажется, что в ранние периоды существования ты носил одежду от Gaultier, не так ли?
Гээн: Да, это так. Ты права.
Севиньи: А Мартин больше предпочитал одежду в стиле садо-мазо. У Вас когда-нибудь был дизайнер, который занимался Вашим имиджем на сцене, или Вы одевались каждый сам по себе?
Гээн: О, нет, мы просто одевались сами по себе. Мы до сих пор в плане одежды такие же, подход тот же, у каждого свой. Даже если я сажусь с кем-то, чтобы проработать, во что я буду одет на сцене, то, как я хочу, чтобы выглядел мой костюм, что угодно, - я сажусь, и мы рисуем эскизы, и я выбираю ткань. Мне нравится этим заниматься. Я вообще то когда-то ходил заниматься в школу искусств, и вылетел на третьем году обучения. Но один из предметов, к которому я долгое время был привязан – это мода. Наверное потому, что единственными парнями в классе были я и этот чувак Айвер, а остальные были девушки, так что мы постоянно были в центре внимания.
Севиньи: [смеется] Кто шьет твои костюмы?
Гээн: В последнем турне Johan Lindeberg работал со мной над дизайном. Для этого турне я работал вместе с девушкой из Нью-Йорка по имени April Johnson. Она стилист, и мы сидели с ней, и рисовали эскизы. У Мартина также потрясающе красивые костюмы в турне. Но он отказался от крыльев с перьями в этот раз. Он подумал, что настало время снять крылья.
Севиньи: У Вас у обоих восхитительные образы на сцене, и у остальных тоже, эти ложные водолазки, длинные рубашки и старые кожаные куртки . . .
Гээн: Да. Мне нравилось, что мы с самого начала одевались в магазинах недорогой одежды, и собирались вместе на сцене во всем этом. В прошлом мы действительно не имели денег для тряпок, нам было не до этого. Как только деньги появлялись, первая вещь, которую мы покупали, - какую-нибудь дорогую кожаную куртку от Jean-Paul Gaultier или что-нибудь типа этого. [смеется]
Севиньи: Ты одеваешься в одну и ту же модель каждый вечер, или ты меняешь модели для разных шоу?
Гээн: Я меняю, я ношу разные модели, но как только я нахожу что-то, что мне очень нравится, тогда я пользуюсь 4 комплектами, выполненными в одном и том же стиле, абсолютно одинаковыми, потому что мне нравится вживаться в образ на сцене, и для меня это важно. И как только я вхожу в образ, мне трудно из него выпрыгнуть. Я остаюсь там. Дело в том, что песни Депеш такие наглядные визуально. Для меня наши песни раскрывают своего рода истории о характере персонажа, который пытается получить искупление или найти что-то, во что он поверит — своего рода поиск веры или надежды. Мы в наших песнях часто затрагиваем эти темы в очень деструктивных формах, но надеюсь, что результат всегда позитивный.
Севиньи: Сколько у тебя детей?
Гээн: У меня сын от первого брака, ему 21 —он не юный мальчик уже. Он уже мужчина. Еще у меня приемный сын моей третьей жены, Джимми, ему 16, и у нас совместная 9-летная дочь, ее зовут Стела Роз.
Севиньи: Мне вот было любопытно: один из сыновей Ника Кейва занимается кажется модельным бизнесом, и потом конечно же в Нью-Йорке полно молодых ребят, которые являются сыновьями или дочерьми знаменитостей – музыкантов или актеров – они так или иначе завязаны на шоу-бизнес, либо диджеи… Ты как-то пытаешься держать своих детей подальше от всего этого?
Гээн: Ну да, мой старший сын, который живет в Лондоне, он музыкант, у него своя группа, и я знаю, что хочет заниматься музыкой. Он работает на компанию по продвижению звукозаписей. Но мой сын в Нью-Йорке, Джимми, он любит баскетбол. Это всё крутится вокруг команды the Knicks.
Севиньи: Я никогда не видела тебя на играх Knicks. Я хожу смотреть их постоянно.
Гээн: О, я бываю на их матчах иногда. Но Джим не пропускает ни одной игры. Игра в баскетбол немного напоминает мне пребывание в рок-н-рольной группе: нужна дисциплина, чтобы выходить и творить каждый вечер.
Севиньи: Быть в группе, это всё равно что быть атлетом.
Гээн: Ага. Я даю шоу на сцене, и я горжусь этим. Потому что я часто хожу на концерты, и вижу выступающие группы, много групп, и иногда я могу почувствовать, что группа не выкладывается на сцене. Есть немного исполнителей, которые великолепны на сцене, например, Ник Кейв, или Игги Поп, которые просто выплескивают себя во время выступления. Но иногда ты видишь людей на сцене, которые не парятся.
Севиньи: Я иногда поражаюсь звездам. Я встречалась с вокалисткой Siouxsie Sioux в Лондоне, и я не могу передать словами — я имею ввиду, что он просто герой и что-то типа иконы для меня.
Гээн: Я иногда немного пугаюсь таких людей тоже. Да, она пугающе крутая, Siouxsie. Такое ощущение, что она может тебя отшлепать довольно быстро.
Севиньи: Скажи, она на сцене выдает потрясающие выступления тоже.
Гээн: Да, она классная. Я раньше реально боялся встретиться с музыкантами, которых я уважал, которые мне нравились. Я помню я встретил Дэйвида Боуи, и я был напуган, т.к. я думал, а что если он мне в жизни не понравится? Но он оказался очень милым человеком. Мы отлично пообщались. Я большой поклонник Боуи. Я возвращаюсь к его творчеству постоянно. Если у меня плохое настроение, я знаю, я могу включить альбом Ziggy Stardust (1972) или Aladdin Sane (1973) и мое настроение станет совершенно другим. Это просто уносит меня туда, в те места, где я хотел быть, когда был подростком. Это как будто бы то, где Боуи был, туда я хотел пойти.
Севиньи: Вот почему я думаю до сих пор исполнение песен живьем, даже если они исполнены тысячи раз, НАСТОЛЬКО важно для фанатов. Это уносит их туда, где они были подростками.
Гээн: Это правда. Это то, на чем я тоже фокусируюсь, когда выступаю. Например, как только я чувствую, что словно я немного не в форме, и не могу выложиться сегодня вечером на сцене, или я начинаю думать о том, убрались ли у меня в отеле в комнате, или что-то типа того [Севиньи смеется], и я выпадаю на секунду из выступления… Я затем вдруг сразу же возвращаюсь обратно, потому что я не могу игнорировать и подвести поклонников Депеш Мод. Они требуют так много от тебя. Это то, на чем строится шоу Depeche Mode. Это объединенные усилия. И я всегда говорю, что это гораздо больше и важнее и сильнее нас. Так всегда было. Это как единое целое, и так будет очень долго, даже после того, как мы уйдем со сцены.
Севиньи: И у Вас просто сумасшедшие, фанатично преданные Вам поклонники.
Гээн: Да. В некоторых местах это даже пугает. Мы называем их Черный Рой, или Черное Братство.
Севиньи: О, мне это нравится! Morrissey называет своих фанатов Беспорядочные Постоянные Клиенты (the Irregular Regulars).
Гээн: [смеется] У нас есть Черное Братство, и буквально по всей Европе ты видишь их практически на каждом шоу. Я не знаю, чем они занимаются. Я полагаю, наверно они работают, но как только мы едем в турне, они покупают билеты на все наши концерты.
Севиньи: Они тусуются вокруг отелей, и тому подобное?
Гээн: Некоторые из них. Они очень крутые, так что мы заботимся о них. Некоторые из них прямо скажем очень настойчивые и сумасшедшие, но они усвоили с годами, что нужно уважать время других, и всему свое время. Я имею ввиду, если я со своей семьей, я не хочу ничего этого вокруг. Я стараюсь исключительно защищать своих детей от всего этого. Ребята могут постоять за себя, но когда вокруг моя жена и дочь, - нет, никаких фанатов, не сейчас. Если они пересекают эту линию, я могу быть немного вспыльчивым.
Севиньи: Когда ты говоришь, что группа о них заботится, ты имеешь ввиду, что группа помогает им с билетами?
Гээн: Да, особенно для тех, кто много путешествует за нами. Ты знаешь, если у них не получается с билетами, наша команда помогает им разрешить эти вопросы. Иногда мы помогаем нашим фанатам попасть на поезда или самолеты, чтобы они могли добраться до места следующего выступления.
Севиньи: Черное Братство. Я обожаю это название.
Перевод интервью Олег Мележников
http://www.dmfan.ru © 2011 |